Антуан поправил солнечные очки, входя в торговый центр. Он был довольно известен и в этой стране, но все же не так, как в Европе. Здесь он мог практически спокойно ходить по людным местам и таким вот магазинам. Иногда это расстраивало, но он напоминал себе, что и в Европе его сначала не узнавали.
Челка, закрывавшая глаза в очередной раз сослужила ему дурную службу. Проходя мимо "ресторанного дворика", а точнее мимо столика какой-то милой девушки, он благополучно не заметил ножку стула и с не очень приличными словами растянулся на полу.

Проклиная свою челку и лень нехорошими мловами, но уже просебя, Тони мило улыбнулся, ощупывая пострадавшее при падении лицо. - Синяк будет. - Мрачно заключил он, поглаживая скулу. - Простите, мадмуазель. - Проговорил парень. При учете того, что он был французом, в его английском сквозил акцент. Так называемое гарсирование. - Я, кажется, нарушил Ваше уединение.

Антуан де Тенебрес, к Вашим услугам, мадмуазель МакМаер. - Он чуть поклонился и присел на стул. - Похожа на модель. - Тони склонил голову, осматривая собеседницу. Теперь челка служила ему на пользу. Он приноровился смотреть из-за неё на девушек. Однако, под ноги он смотреть не умел. За что и получал. - Да, нет. Скорее просто не приятно, что синяк будет. - Уточнил он.

Да нет, раньше я жил в Нью-Йорке. До этого, в Париже. Вы могли меня где-то видеть. Я вас тоже. - Он ухмыльнулся, откидывая челку от глаз. В них блеснуло любопытство, тут же погасло. Француз не привык демонстрировать дамам свое расположение. Так было куда интереснее играть. А после смерти Марго, все отношения для него стали игрой.